Марсианские истории - Страница 86

— Он сын О-Тара, джеддака, — ответила ей Лан-О, — но его мать была знатной гатолианкой, взятой в плен и ставшей рабыней О-Тара. A-Кор гордится кровью своей матери и он действительно отличается от остальных. Он отличается рыцарством и вежливостью, хотя ни один враг не ставил под сомнение его храбрость, а его искусство владения мечом, копьем, тотом широко известно в Манаторе.

— Как ты думаешь, что ему сделают? — поинтересовалась Тара.

— Он приговорен к играм, — ответила Лан-О. — Если О-Tap не очень разгневан, он может быть приговорен к единственной игре, в этом случае он может остаться в живых. Но если О-Тар действительно хочет убить его, A-Кора приговорят к целой серии, а ни один воин не может выжить в десяти играх по приговору О-Тара.

— Что это за игра? Я не понимаю, — сказала Тара. — Я слышала разговоры об игре в джетан, но при этой игре не убивают. Мы часто играем в нее дома.

— Но они играют на арене Манатора, — ответила Лан-О. - Пойдем к окну, — и они подошли к окну, выходящему на восток.

Тара Гелиум увидела перед собой большое поле, окруженное низкими зданиями, высокая башня, в которой они находились, была единственной. Вокруг арены были устроены сидения. Но прежде всего привлекала внимание гигантская доска для джетана, лежавшая на поле. На доске чередовались большие квадраты оранжевого и черного цвета.

— Здесь играют в джетан фигурами. Играют на большие ставки, обычно — на женщин-рабынь исключительной красоты. О-Tap мог бы сыграть на тебя, если бы ты не разгневала его, теперь тебя разыграют в открытой игре с участием рабов и преступников. Ты будешь принадлежать выигравшей стороне — не одному, а всем, кто выживет в игре.

Глаза Тары Гелиум вспыхнули, но она ничего не сказала.

— Те, кто руководит игрой, не обязательно принимают в ней участие, — продолжала рабыня, — они сидят в этих больших креслах, которые ты видишь у противоположных концов доски и продвигают свои фигуры с клетки на клетку.

— Но в чем же опасность? — спросила Тара Гелиум. — Если фигура сбита, ее убирают с доски — правила игры в джетан стары, как цивилизация Барсума.

— Но здесь, в Манаторе, когда играют на арене живыми фигурами, правила изменены, — объяснила Лан-О. — Когда воина передвигают на клетку, занятую фигурой другой стороны, эти два воина должны сражаться до смерти одного из них, чтобы оставшийся в живых мог захватить клетку. Каждый воин одет в соответствующие своему полю цвета, вдобавок у него специальное обозначение показывает, является ли он рабом, воином, исполняющим приказ, или же добровольцем.

Если он исполняет приказ, то заранее определяется, сколько игр он проведет, поэтому играющий знает, какими фигурами можно рисковать, а какие надо приберечь. Более того, шансы каждого воина определяются позицией, которую он занимает вначале игры. Тех, кого желают уничтожить, всегда назначают пехотинцами, так как у пехотинцев всегда мало шансов выжить.

— Могут ли те, кто руководит фигурами, участвовать в игре? — спросила Тара.

— О, конечно, — сказала Лан-О. — Часто, когда два воина, даже из высших классов, поссорятся друг с другом, О-Tap приказывает им решить свой спор на арене. Тогда они принимают активное участие в игре, и с обнаженным мечом руководят движением других фигур с поля вождя. Они используют своих собственных игроков, чаще всего своих воинов и рабов, если богаты, либо в качестве фигур добровольцами выступают их друзья. Наконец, им могут дать для игры пленников из тюрьмы. Тогда получаются лучшие игры: часто сам великий вождь бывает убит.

— Значит, судебное разбирательство осуществляется в Манаторе тоже на этой арене? — спросила Тара.

— Да, большей частью, — ответила Лан-О.

— Как же тогда при таких обычаях, может пленник выиграть свободу? — продолжала спрашивать девушка из Гелиума.

— Если человек останется живым после десяти игр, он освобожден, — ответила Лан-О.

— И все принимают участие в играх? — продолжала расспросы Тара. — А как же женщины?

— Еще ни один чужеземец в Манаторе не выдержал десять игр, — ответила рабыня. — Им предлагают остаться рабами на всю жизнь, если они предпочитают такую участь играм. Конечно, их в этом случае, как любого воина, могут назначить для игр, но при этом их шансы на выживание увеличиваются, так как при выигрыше их ждет свобода.

— Но женщины, — настаивала Тара, — они могут заслужить свободу?

Лан-О засмеялась.

— Очень просто, — иронически воскликнула она. — Женщина находит воина, который будет сражаться за нее в десяти играх и выживает, тогда она свободна.

— Да, справедливы законы Манатора… — презрительно заметила Тара.

Она услышала шаги, ключи повернулись в замке и дверь раскрылась. Заглянул воин.

— Был ли здесь двар Э-Мед? — спросил он.

— Да, — ответила Тара, — он был здесь недавно.

Воин быстро оглядел комнату, потом вопросительно посмотрел на Тару Гелиум, затем на рабыню Лан-О. На лице у него появилась растерянное выражение. Он почесал затылок.

— Странно, — сказал он. — Два десятка людей видели, как он поднялся в крепость, но хотя в ней единственный, постоянно охраняемый выход, никто не видел, как он вышел.

Тара Гелиум прикрыла зевок обратной стороной ладони.

— Принцесса Гелиума голодна, парень, — заявила она. — Скажи своему начальнику, что я хочу есть.

Только через час принесли еду. Человека, доставившего ее, сопровождал офицер и несколько воинов. Офицер внимательно осмотрел комнату, но в ней не было ни малейшего признака происшедших событий. Рана, отправившая Э-Меда к предкам, к счастью для Тары Гелиум, была бескровной.