Марсианские истории - Страница 75

Туран направил самолет к вершине ближайшего холма, затем, когда их уже не могли обнаружить, мягко посадил его на землю в небольшом овраге. Корабль прочно привязали к дереву. Некоторое время они обсуждали свое положение — нужно ли ждать здесь до темноты и затем проникнуть в город в поисках воды и пищи, или приблизиться к городу сейчас и, пользуясь любыми укрытиями, выяснить, кто его населяет?

Принят был план Турана. Они подойдут к городу на безопасное расстояние. Может они найдут воду вне города, а возможно, и пищу. Если им не повезет, они дождутся ночи и тогда Туран пойдет по городу и в сравнительной безопасности поищет воду и пищу.

Идя вверх по оврагу, они достигли вершины хребта, с которого открывался прекрасный вид на ближайшую часть города. Здесь они стали наблюдать, скрываясь в ветвях большого дерева. Чек оставил своего рикора, чтобы тот меньше утомлялся.

Первый же взгляд на город, который был теперь гораздо ближе, чем когда они открыли его существование, показал, что город обитаем. У ворот двигались люди. Высокие белые стены охранялись часовыми. На крышах высоких зданий видны были женщины, проветривавшие спальные меха и шкуры. Туран смотрел на это некоторое время в молчании.

— Я не знаю их, — сказал он наконец. — Я не могу сказать, что это за город. Но это древний город. Его люди не знают ни самолетов, ни огнестрельного оружия.

— Откуда ты это знаешь? — спросила девушка.

— На крышах нет причальных мачт — не видно ни одной. Простой взгляд на Гелиум обнаружил бы их сотни. А их укрепления предназначены для защиты от копий и стрел, а не огнестрельного оружия. Это древние люди.

— Если они древние, возможно, они дружественны, — предположила девушка. — Разве будучи детьми, мы не учили, что в прошлом Марс населяла единая миролюбивая раса?

— Боюсь, что они не настолько древние, — со смехом ответил Туран. — Прошло много веков с того времени, когда Люди Барсума любили мир.

— Мой отец любит мир, — ответила девушка.

— Однако, он все время воюет, — сказал мужчина.

Она засмеялась.

— Но он говорит, что любит мир.

— Мы все любим мир, — согласился он, — но честный мир. А наши соседи не оставляют нас в мире, поэтому мы вынуждены бороться.

— А чтобы сражаться хорошо, мужчина должен любить сражаться, — добавила она.

— А если любишь сражаться, то нужно же знать, как это делать, потому что человек стремится всегда лучше узнать дело, которое любит.

— Иначе другой человек сделает это лучше его…

— Поэтому войны будут всегда, и люди всегда будут сражаться, — заключил он. — И всегда люди с горячей кровью в жилах будут упражняться в искусстве войны.

— Мы обсуждаем важный вопрос, — сказала девушка с улыбкой. — Но наши животы все еще пусты.

— Твой воин помнит о своей обязанности, принцесса, — ответил Туран. — Но как может быть иначе, если лучшая награда всегда перед его глазами.

Она опять не поняла истинного смысла его слов.

— Я иду вниз, — продолжал он, — и отберу пищу и воду у древних.

— Нет! — воскликнула она, положа на его руку свою, — еще нет! Они убьют тебя или возьмут в плен. Ты храбрый и могучий воин, но ты не можешь победить в одиночку целый город.

Она улыбнулась ему, ее рука все еще лежала на его руке. Он почувствовал, как горячая кровь бежит по жилам. Он мог бы схватить ее в объятия и прижать к себе. Здесь был только калдан, Чек, но что-то более сильное, сильнее его самого остановило воина. Кто может определить, что это было — рыцарское чувство, которое делает настоящего мужчину защитником женщины?

Из своего наблюдательного пункта они увидели отряд всадников, выехавших из ворот и поскакавших по хорошо укатанной дороге к подножию холма, с которого они смотрели на город. Воины были красные, как и они сами, и ехали на небольших оседланных тотах. Их одежда отличалась варварским великолепием, а в головных уборах было множество перьев, что являлось обычаем древних людей. Они были вооружены мечами и длинными копьями, полуодеты, а их кожа разукрашена красной, синей и белой красками. Их было не менее двух десятков, и они представляли собой дикое и прекрасное зрелище.

— У них вид настоящих воинов, — сказал Туран. — Мне очень хочется пойти в город и попытать счастья.

Тара покачала головой.

— Подождем! Что я буду делать без тебя, если тебя возьмут в плен? Тогда и ты не сможешь получить свою награду.

— Я спасусь, — сказал он, — во всяком случае, стоит попробовать, — и он начал спускаться с холма.

— Ты не пойдешь! — властным голосом сказала девушка.

Воин вопросительно посмотрел на нее.

— Ты поступил на службу и должен повиноваться мне.

Туран вернулся с улыбкой, и сел рядом с ней.

— Слушаюсь, принцесса, — сказал он. День тянулся медленно. Чек, не любивший солнца, взобрался на рикора и перебрался ниже, в тень деревьев. Они ждали возвращения отряда, но он не вернулся. Небольшое стадо зитидаров прогнали в город днем, затем прошел караван повозок. Он также скрылся в городе, пройдя через ворота. Наступила темнота.

Тара Гелиум разрешила своему воину отправиться на поиски воды и пищи. Уходя, он поцеловал ей руку, как воин целует руку королевы.

X. В ловушке

Туран скрытый темнотой, приближался к незнакомому городу. Он сохранял слабую надежду найти воду и пищу… вне города, но если ему не удастся это сделать, он попытается пробраться в город: Таре Гелиум нужны средства к существованию и нужны немедленно. Он заметил, что стена охраняется слабо, но она очень высока и все его попытки перелезть через нее обречены на неудачу. Скрываясь за деревьями и в кустах, Туран постарался добраться до подножья холма незамеченным, молча двинулся он на север мимо входа в город, который был закрыт массивными воротами, не позволяющими ему бросить взгляд внутрь. На севере, где не было холмов, Туран надеялся найти ровное место, там могли быть возделанные поля, снабжавшие жителей города овощами и прочим, там же могла быть и вода из оросительных систем. Но сколько бы он ни шел вдоль этой казавшейся бесконечной стены, он не видел ни полей, ни воды. Он попытался также найти способ проникнуть в город, однако и здесь его ждала неудача. Когда он шел вдоль стены, за ним следили проницательные глаза. Молчаливый наблюдатель некоторое время смотрел на него с вершины стены. Потом он спустился со стены на мостовую и быстро пошел, обгоняя чужеземца, шедшего в том же направлении, но снаружи.