Марсианские истории - Страница 61

Тебя, Чек, я награжу. Я повышаю тебя в звании и перевожу с полей под землю.

Отныне ты будешь находиться в подземельях, где место каждого истинного бантумиана. Больше тебе не нужно будет выносить свет ненавистного солнца или смотреть на безобразное небо и на другие омерзительные создания на поверхности. Ты должен будешь присматривать за пойманным тобой рикором, следить, чтобы он вволю ел и спал, и больше ничего. Ты понял меня, Чек: ничего больше!

— Я понял, Лууд! — ответил он.

— Уведите ее! — скомандовало существо.

Чек повернулся и повел Тару Гелиум из помещения. Девушка была потрясена ужасной судьбой, ожидавшей ее — судьбой, от которой, казалось, не было спасения. Было совершенно ясно, что эти создания лишены вежливости и рыцарских чувств, к которым она привыкла.

Спасение из этих лабиринтов представлялось ей совершенно невозможным.

За пределами приемной комнаты их догнал Сент и о чем-то долго говорил с Чеком, затем конвоир повел ее через запутанную сеть подземных коридоров, пока они не оказались в небольшом помещении.

— Пока мы останемся здесь, до тех пор, пока Лууд не пошлет за тобой. Если он найдет, что ты недостаточно упитана, он использует тебя для других целей. — Счастьем девушки было то, что она не поняла, о чем он говорит.

— Спой мне, — вдруг сказал Чек.

Таре Гелиум совсем не хотелось петь, но она, тем не менее, пела: она не хотела упускать ни малейшей возможности для спасения, а если она установит хорошие отношения со своим конвоиром, шансы на ее спасение возрастут. Во время этого тяжелого испытания, совершенно обессилившего девушку, Чек стоял с устремленными на нее глазами.

— Чудесно, — сказал он, когда она кончила, — я не сказал об этом Лууду: ты заметила, что я не сказал об этом Лууду? Если бы он узнал, он бы оставил тебя при себе и заставил бы петь, когда ему захочется, а у меня не было бы возможности слушать тебя.

— Как ты можешь знать, что ему понравилось бы мое пение? — спросила она.

— Оно бы ему понравилось, — ответил ей Чек. — Если оно нравится мне, значит, понравится и ему, мы же совершенно одинаковы.

— Людям моего народа нравятся разные вещи, — сказала девушка.

— Удивительно, — заметил Чек. — Всем калданам нравится и не нравится одно и тоже. Если я нахожу что-то новое, что нравится мне, я уверен, что и остальным калданам оно понравится. Вот почему я уверен в том, что Лууду понравилось бы твое пение. Мы все совершенно одинаковы.

— Но ты не похож на Лууда, — сказала девушка.

— Лууд — король, он больше и богаче украшен. Но в остальных отношениях он не отличается от нас. Разве что Лууд произвел яйцо, из которого я вылупился?

— Что? — удивилась девушка. — Я не поняла тебя.

— Да, — объяснил Чек, — все мы происходим из яйца Лууда, также как рой Моака происходит от яиц Моака.

— О, — воскликнула Тара Гелиум, — понимаю. Ты хочешь сказать, что у Лууда много жен, и что вы все — его потомство?

— Вовсе нет, — ответил Чек. — У Лууда нет жен. — Он сам откладывает яйца. Ты не поняла?

Тара Гелиум согласилась с ним.

— Попытаюсь объяснить, — сказал Чек, — если ты потом обещаешь спеть для меня.

— Обещаю.

Мы не подобны рикорам, начал он. — Рикоры существа низшие, подобно тебе, бенсам и всем остальным. У нас нет пола, за исключением короля, который двупол. И он производит множество яиц, из которых вылупляемся мы, рабочие и воины. В каждой тысяче яиц есть одно, которое содержит зародыш другого короля: из него вылупляется король. Ты заметила замурованные отверстия в приемной зале Лууда? В каждом из них находится король. Если один из них выберется оттуда, он будет бороться с Луудом и постарается убить его. Если ему это удастся, станет новым королем. Но звать его будут тоже Лууд, и все пойдет по-прежнему, разве мы не одинаковы? Лууд живет уже очень долго и произвел множество королей, но только несколько из них живы и наследуют ему, когда он умрет. Остальных он убивает.

— А почему он держит больше, чем одного короля? — спросила девушка.

— Бывают несчастные случаи, — ответил Чек, — когда погибают все короли в рое. Тогда мы идем в соседний рой и берем у них короля.

— Значит, все вы — дети Лууда? — спросила она.

— Некоторые из нас произошли из яиц предшествующего короля, которого тоже звали Луудом. Но этот Лууд живет уже давно, и в живых мало уже осталось потомков его предшественника.

— Долго ли вы живете? — спросила Тара.

— Очень долго.

— А рикоры?

— Нет, рикор живет не более десяти лет, — сказал он, — пока остается сильным и полезным. Когда они не могут больше служить нам по возрасту или болезни, мы оставляем их на полях и ночью их съедают бенсы.

— Как ужасно! — воскликнула девушка.

— Ужасно!? — повторил он. — Не вижу в этом ничего ужасного. Рикоры — всего лишь безмозглое мясо. Они не видят, не слышат, не чувствуют. Они могут двигаться только с нами. Если мы не принесем им пищу, они умрут с голоду. Они наделены мыслью меньше, чем наши доспехи. Все, что могут делать они для себя, это взять пищу из кормушки и положить в рот. Но с нами — вот посмотри, — и он гордо указал на прекрасную фигуру, которую увенчивал, полную жизни, энергии, чувств.

— Как вы это делаете? — спросила Тара Гелиум. — Я не понимаю.

— Я покажу тебе, — сказал он и лег на пол. Затем отделился от тела, которое осталось лежать, подобно неодушевленному предмету. На своих паучьих лапках он подошел к девушке. — Смотри: видишь это? — и он показал ей пучок щупалец в задней части головы. — Рядом со ртом рикора есть отверстие, в которое выходит позвоночник. Через это отверстие я прикасаюсь щупальцами к спинному мозгу рикора. И немедленно начинаю контролировать каждую мышцу тела рикора, оно становится моим телом, я владею им, как ты владеешь своим. Я чувствую то, что чувствовал бы рикор, если бы у него была голова и мозг. Если он ранен, я страдаю вместе с ним, пока я связан с ним. Но если рикор ранен или заболел, мы оставляем его и берем другого. Точно так же мы ощущаем и физическое удовольствие. Когда твое тело станет изнуренным, ты сравнительно бесполезен. Если телу больно, и ты болен. Если оно убито, ты умираешь. Ты раб глупой массы мяса, костей и крови. В твоем теле не больше удивительного, чем в теле бенса. Только твой мозг делает тебя выше бенса, но твой мозг непрерывно связан с телом. У нас совсем не так. У нас мозг — это все. Девяносто процентов нашего веса составляет мозг. У нас лишь простейшие жизненные органы, мы не нуждаемся в совершенных и сложных системах мышц нервов, мяса и костей. У нас нет легких, так как не нужен воздух. Далеко внизу, где нет дороги рикорам, раскинулась сеть наших ходов, где происходит истинная жизнь калданов. Там дышащие воздухом рикоры погибли бы, как погибла бы и ты. Там мы запасаем огромное количество пищи в герметически замурованных помещениях. Мы делаем это для будущего. Глубоко под землей есть вода, которая сохранится и тогда, когда она на поверхности исчезнет на много веков. Мы готовимся ко времени, которое обязательно придет — время, когда исчезнут последние остатки атмосферы Барсума, когда исчезнет вода и пища. Мы для этого и готовимся, ибо не должно исчезнуть с лица планеты ее удивительнейшее из созданий — совершенный мозг.